Исхакова Н.Е.
КГТУ/КХТИ
Педагогическая система Н.И.Ильминского не раз была предметом изучения, но, на наш взгляд, во всех описаниях и оценках присутствуют некоторые искажения. По сути дела, существуют три основные оценки: 1. В дореволюцион–ных трудах историков и педагогов его система восхвалялась и идеализировалась за то, что она способствовала “обрусению инородцев”, а его самого изображали верным слугой престола и церкви; 2. В исторической и педагогической науке Татарстана его клеймят и критикуют за русификацию; 3. В трудах историков народов Поволжья и Приуралья (чувашских, марийских, удмуртских и др.) превозносят за развитие национальных языков, создание национальной интеллигенции и алфавитов, зачастую замалчивая явно негативные моменты. Каждая из названных точек зрения имеет право на существование, ибо отражает конкретно сложившуюся ситуацию.
Конечно, фигура Ильминского не однозначна и во многом отличается от других миссионеров. Во–первых, Ильминский был глубоко верующим человеком с консервативным мировоззрением, притом обладал широким кругозором и смелостью в принятии решений. Судя по источникам, он начисто был лишён национальных и великодержавных предрассудков – чуваши, марийцы, кряшены были для него ни чем не хуже русских. Для нынешнего времени это естественно, но во вт. пол. XIX в. на “инородцев” смотрели свысока не только “шовинисты” консерваторы, но и либералы, и даже демократы революционного толка, видевшие в них косную пассивную массу.
Ещё в середине 1860-х гг. развернулась дискуссия по вопросу о рефор–мировании “инородческого” образования. Суть её сводилась к полемике между представителями двух направлений в лагере педагогов–миссионеров. С одной стороны, выступал Ильминский и его сторонники (П.Д.Шестаков, Н.И.Золотниц–кий), настаивавшие на необходимости сделать языком первоначального обучения для национальных меньшинств их родной язык. Другую сторону представляли деятели образования, отстаивавшие старые методы обучения во главе с председателем Буинского училищного совета священником А.И.Баратынским, они предполагали проводить обучение лишь на русском языке, считая, что введение русского языка продвинуло бы вперёд дело гражданского обучения татар. Сторонники Баратынского выступали также за то, чтобы ввести русскую грамоту и вообще русский язык в национальных училищах, полагая, что с усвоением языка усваивается и народность. Ильминский же доказывал, что русификация должна быть результатом православия, а не как ранее, насаждаться административными методами, что “инородцы”, усвоив через свой родной язык православную веру, сделавшись “русскими по духу” и перейдя потом на русский язык, скорее “сольются” с русскими.
Все участники дискуссии преследовали одну и ту же цель – противопоста–вить усилившемуся мусульманскому влиянию – влияние православно–русского просвещения. Основная мысль, в отношении которой не было каких–либо принципиально важных разногласий, сводилась к необходимости введения русско–христианского просвещения на всём пространстве многочисленных окраин России. Однако мнения разделились при решении вопроса о средствах достижения цели русификации нерусского населения.
Благодаря поддержке высших правительственных кругов, в частности Д.Толстого, а затем, в 1880-90-х гг., и К.П.Победоносцева, “система Ильминс–кого” была официально признана правительством “Правилами о мерах к образо–ванию населяющих Россию инородцев” от 26 марта 1870 г. (просуществовала до 1917 г.). Успех своей просветительской деятельности Ильминский видел в людях, воплощавших его идеи на практике. После официального признания “системы”, многие оппоненты Ильминского стали его сторонниками. Характеризуя “систему” следует подчеркнуть, что Ильминский ещё в 1840-х гг. выдвинул мысль о необходимости добиваться обрусения мерами идеологическими. Причём идеологическое воздействие он предлагал начинать именно с детей, а не со взрослых, как ранее. “А мы обрусение понимаем глубже,– говорил Ильминский,– мы берём русского человека в идеале, и этот идеал стараемся усвоить инородцам. Русский идеал есть по преимуществу православие – основной, коренной, самый капитальный элемент русской народности. Коль скоро инородец усвоил себе православие, сознательно и убеждённо, умом и сердцем, он уже обрусел”. Действительно, православие являлось важнейшей частью идеологии Российской империи, но, как нам представляется, здесь требуется более тонкий подход. Миссионерство как явление и как практика оформилось давно, и не было изобретением Ильминского, Шестакова и проч., объединённых братством Св.Гурия.
Это была часть православной политики – в самом широком понимании – привлечении к православию наибольшего числа населения империи.
Как бы мы сегодня не относились к Н.И.Ильминскому, надо отдать ему должное. Его система меняла методы христианизации народов России и требует более объективной оценки работы Ильминского. К тому же он создал много конкретных педагогических методик в области обучения русскому языку, перевода учебной и учебно-методической литературы на “инородческие” языки. В 1860–70–е гг. в деревнях стали открываться десятки инородческих начальных школ. Большинство уездных земских управ Поволжья, Приуралья, Сибири, Туркестана приняли систему Ильминского (исключение составило самарское земство). “Система Ильминского” способствовала формированию национальной интеллигенции, оказывала позитивное влияние в развитии народов Сибири и Дальнего Востока, содействовала росту грамотности населения, приобщала нерусские народы к культуре русского народа, способствуя тем самым подъёму культуры народов России в целом. На принципах Ильминского была создана и целая сеть учительских школ в Казанской губернии, готовивших кадры для начальных татарских, чувашских школ.