"Мой дед Лутфулла был муллой..."
Не так давно татарстанские средства массовой информации подробно освещали приезд в Казань казахского кинорежиссера Эльзы Дильмухамедовой. Вскользь сообщалось, что она под влиянием известного историка и этнолога Льва Николаевича Гумилева крестилась в Православной Церкви. За день до ее отъезда мне удалось побеседовать с ней в стенах Тихвинской церкви, где богослужение совершается на кряшенском языке. Здесь она собирала материалы для фильма об истоках Православия в Среднем Поволжье.
-Эльза Ельтоковна, почему Вы выбрали путь кинодокументалиста, занимались ли Вы художественным кино?
-Я выбрала жанр научно-популярного и документального кино, потому что он ближе к людям. Их можно снимать такими, какие они есть в жизни. Художественное кино, где есть какая-то мифология, какая-то выдумка, было мне изначально чуждо. Работая над документальными фильмами, я могу заниматься изучением истории народов, музыки, концепциями ученых или, как сейчас, вопросами религии. В художественном кино этого нет или это труднодостижимо. Просто это, может быть, не для меня.
-Что в первую очередь интересует Вас в жизни и творчестве?
-Мною двигает жажда знаний. Когда я еще не знала, что Путь — это Христос, я шла к этому, снимая фильмы о природе и об ученых. Теперь я могу на ощупь, в темноте определить, когда и где была найдена какая-нибудь керамика, найденная археологами, потому что я изучила все это в ходе кинематографической работы. Но оказалось, что это еще не все; оказывается, есть бессмертная душа, и я попыталась рассмотреть смысл жизни в контексте Вечности. Я достаточно плотно изучала мировые религии. Изучала восточные системы от Веданты до буддизма, читала об исламе все, что есть на русском языке, интересовалась католицизмом, но то, что я нашла в православной вере — это сокровище, где совершенный Человек, совершенная Жертва, совершенная Любовь. Такого нет больше нигде. Сначала я наблюдала это как-то отстранено, а опыт показал, что надо спасаться через молитву. Я считаю, что нашла истинный путь, который мне очень дорог.
-Ваш приезд в Казань во многом обусловлен интересом к взаимоотношениям православия и ислама. Что привело Вас к этой теме?
-Я знаю, что истина только в православии, но в сердце каждого есть любовь к своим предкам, к своим родным, к матери, к отцу. Мой дед Лутфулла был муллой. Его взяли во время намаза и замучили в ташкентской тюрьме. Теперь молюсь за него мученику Уару. Именно любовь привела меня к идее мирного сосуществования разных религий. Лев Николаевич Гумилев был совершенно прав, когда говорил, что мы должны обратить свое лицо на Восток. У нас, евразийских народов: славян, тюрков, финно-угров и монголов, есть все то, что дает нам надежду на возрождение. Поэтому нужно искать фундаментальные основы нашего общежития, а дальше уже Господь Сам все рассудит.
-В одной из телепередач сказали, что Вы пришли в Церковь через Льва Николаевича Гумилёва. Вы можете рассказать об этом и о том, как для Вас евразийская идея связывается с православием.
-Во-первых, именно православие является основой евразийства. Это провозгласили еще в 20-х годах его основатели. Об этом же говорил Лев Николаевич в 80-х годах, когда мы с ним общались. В то время я знала, что уже готова принять православие. Я ходила в храм, даже причащалась, будучи некрещеной. Меня тянуло на богослужение, я стояла и плакала, а всем что-то давали из чаши, и я шла вместе со всеми. Потом я, конечно же, узнала, что это недопустимо, и покаялась в этом. Однажды я спросила Гумилёва о крещении, и он сказал мне: „Подумай. У вас есть хорошая вера. Ты татарка, походи в мечеть". И я, как он мне сказал, надевала шаль, приносила положенную милостыню, ходила в мечеть. Но меня не покидало какое-то чувство неудовлетворенности, и меня снова тянуло в церковь. Я опять спросила его, и он мне ответил: „Делай так, как велит твое сердце". Когда я крестилась в Донском монастыре, то сразу же поехала к Гумилевым. Лев Николаевич поздравил меня, обнял, подарил кассету со своей лекцией. Его жена, Наталья Викторовна, накрыла на стол, мы пообедали, и я поехала в Мурманск на очередной кинофестиваль. Первое, что я сделала на мурманской земле, это отправилась искать храм.
-Гумилев был действительно православным человеком?
-Мы общались 10 лет, и мне было странно, что всякий раз, когда я приходила к нему домой для съемок, он, прежде чем начать работу, уходил в свою комнату. Я думала: „Что так долго?! Зачем это надо?!". Операторы, ассистенты, шнуры, осветители — все готово к работе, а его нет. Только потом я догадалась, что он молится, ведь я видела иконы и его спину, а он все это старался делать незаметно. Но мне надо было скорее снять, да еще снять без брака. Надо было подполучить эксклюзив. Теперь у меня этого нет, и хочется самой скорее закрыться в комнату, а потом встречаться с людьми.
-Как на Ваше крещение отреагировали родственники? Ведь, нередко, человек, осознанно переходящий из одной конфессии в другую, наталкивается на непонимание.
-Господь помогает! Конечно же, после общения с Гумилевым я чувствовала себя уверенней. Я уже открыто молилась перед едой, утром и вечером, и родные постепенно привыкли. Но самая главная моя радость и упование в том, что моя мама на смертном одре покрестилась. Я уже много работала в православном направлении, ездила в Иерусалим снимать благодатный огонь. Я приносила маме мои записи и фильмы об архиепископе Луке (Войно-Ясенецком), который ей когда-то делал операцию в Ташкенте и даже предсказал, сколько она проживет. Мама много и подробно рассказывала о том, как он встретил ее, как прочитал над ней Евангелие, и, может быть, по его святым молитвам свершилось чудо, и она за 10 дней до кончины приняла христианство.
-По крайней мере с XIX века православие исповедуется кряшенами, чувашами, алтайцами. Сегодня к православной вере приходят некоторые представители мусульманских народов. Имеет ли будущее тюркское православие?
-Все мы живем на Евразийском континенте, который испокон веков является Домом Пресвятой Богородицы. Даже если здесь присутствуют ислам или буддизм, то это допущено только по Промыслу Божию. Все евразийские народы, в том числе и тюрки, предрасположены к тому, чтобы принять веру Христову. Достаточно вспомнить историю распространения несторианства в Центральной Азии тысячу лет назад, когда они впервые услышали Слово Божие. Тюркские народы не мироустроители, как народы Запада, они миросозерцатели, и этим они ближе к христианству, нежели к исламу, который более обращен к реалиям этого мира. И я верю, что неотмирность, присущая малым и великим народам Евразии, будет все больше и больше проявлять себя и в конце концов явит себя вполне.
-Вы покинете Казань, какие впечатления Вы увезете с собой?
-Прежде всего это тот храм, в котором мы с Вами беседуем. Я не ожидала, что здесь, слушая богослужение на тюркском языке, почувствую ту благодать, которую чувствовала на Святой Земле: в Горнем монастыре и у Гроба Господня. Эта благодать будет, конечно же, распространяться на всю Казань. Думаю, что Казань может стать третьим городом России после Москвы и Петербурга. У нее есть глубина, исторические корни, и здесь, на этой земле, возможно настоящее творчество.
Беседовал Марк Шишкин
Полностью беседу можно прочесть здесь: https://sobranie.org/archives/3/1.shtml