Михаил Александрович Машанов (1852-1924)
Михаил Александрович Машанов — профессор Казанской духовной академии
Хабибуллин М. З
Михаил Александрович Машанов родился 11 мая 1852 г. в г. Петропавловске в семье священника—протоиерея Александра Иоанновича Машанова. В этом небольшом городке, расположенном на территории современной Республики Казахстан, Михаил провел свои детские годы.М. А. Машанов вырос в городе, который за несколько десятков лет своего существования превращается в торговый и стратегически важный политический центр России, являясь, по сути дела, центральным узлом посреднической торговли степи с мировым рынком, «вратами» проникновения иностранного капитала. Присоединенные в первой половине XIX в. к России территории Средней Азии нуждались в построении нового административного здания, создании чиновничьего аппарата и укреплении позиций Русской православной церкви путем упорного «насаждения» среди местного населения христианской веры. Поэтому Российское государство активно поддерживало в этом регионе своих миссионеров и священнослужителей, среди которых был и отец Михаила А. И. Машанов.А. И. Машанов родился в 1825 г. в семье священника Иоанна Машанова в Петропавловске. После окончания Тобольской духовной семинарии 12 мая 1849 г. он направляется священником в Сретенскую церковь с. Моршихин-ский (недалеко от г. Тобольска). В начале 1850-х гг. Александр Машанов возвращается в родные края и женится на Евгении Стефановне. Вскоре у них рождается сын Михаил, а еще через несколько лет — дочери Екатерина и Мария. К сожалению, кроме даты рождения (1835), о матери Михаила Е. С. Машановой ничего не известно. Вероятней всего, что она повсюду следовала за своим мужем и занималась домашним хозяйством и воспитанием детей.Михаил Машанов рос и воспитывался в духе православных традиций. Именно это оказало влияние на его формирование и становление как миссионера. Он рано пристрастился к чтению религиозных книг. Их в доме Машановых было много, поскольку отец, активно занимаясь практической деятельностью, имел большую библиотеку. Машановы старались дать своим детям хорошее образование. Сначала дети обучались в семье, а затем продолжали свое образование в различных учебных заведениях. Например, самая младшая Мария окончила известную в то время Омскую женскую академию. Сам же Михаил, получив первоначальные знания в семье и в начальной приходской школе, решает продолжить свое обучение в специальном духовном учебном заведении. Стремление сына профессионально заняться изучением православной веры находит отклик у А. И. Машанова, который определяет его в Тобольскую духовную семинарию. Отец был очень рад тому, что Михаил пойдет по его стопам и продолжит семейные традиции. Напомню, что и дед Михаила Иоанн служил священником в православной церкви.
В 1868 г. Михаил Машанов приезжает в Тобольск, который в то время являлся одним из необычных и удивительных городов Российской империи. Его называли «Воротами Азии», «Стольным градом Тоболеск», «Отцом городов сибирских», «Богоспасаемым градом Тоболеск» или «Тобольск град царствующ Сибирь». Все это говорит о его значимости и славе в российской истории. В 1868 г. Михаил Машанов поступает в Тобольскую духовную семинарию, которая имела богатые традиции и интересную историю. Михаил, будучи студентом, провел здесь 4 года своей жизни. А. И. Машанов постоянно следил за успеваемостью и поведением своего сына в стенах Тобольской духовной семинарии. Часто приезжал, писал письма. Отсутствие единственного сына рядом с семьей постоянно напоминало о себе. Поэтому А. И. Машанов обращается к руководству о переводе его поближе к сыну в Тобольск. И вскоре, 4 декабря 1870 г., его переводят в Кладбищенскую церковь Тобольска. Вместе с ним сюда переезжает и вся семья Машановых. 3 сентября 1871 г. А. И. Машанова назначают на должность эконома в Тобольский архиерейский дом, а 18 сентября того же года — духовником в Крестовую церковь. Поэтому Михаил и в Тобольске постоянно ощущал отцовскую поддержку и радость семейного уюта. Об успехах Михаила Машанова в учебе свидетельствует тот факт, что он в 1872 г. направляется начальством в Казанскую духовную академию, которая с 1842 г. руководила учебно-воспитательным процессом Тобольской духовной семинарии1. Просмотрев списки студентов Казанской духовной академии за период с 1872 по 1876 г., нельзя не обратить внимание, что большинство воспитанников были выпускниками казанской, нижегородской, пензенской, саратовской, симбирской семинарий. Представители из других учебных заведений, в т. ч. из Тобольска, встречаются реже. Поэтому направление Михаила в г. Казань стало важным событием как для него, так и для семинарии. Впоследствии Машанов стал первым «тобольцем», которому удалось войти в преподавательский состав Казанской духовной академии.
Итак, в 1872 г. Михаил Машанов приезжает в Казань. Забегая вперед, скажем, что Казань станет для него самым любимым и родным городом. Здесь он сформируется как педагог, ученый и как представитель православного миссионерства, встретит друзей, переживет свои удачи и трагедии, проведет всю жизнь. Самые яркие события в его биографии, профессиональной карьере связаны с Казанью. В середине XIX в. Казанская духовная академия являлась одним из самых престижных духовных учебных заведений России, где профессионально занимались подготовкой священнослужителей, миссионеров, преподавателей и учителей. В 1872 г. после сдачи вступительных экзаменов Михаил Машанов в числе других 32 студентов был зачислен на казенный счет в церковно-практическое отделение Казанской духовной академии, «где по существу, прошла вся его жизнь — сначала студентом, а затем преподавателем».
Машановы радовались успехам своего сына. Поступление в Казанскую духовную академию являлось большим достижением даже в то время, когда среди молодых людей терялся интерес к духовному образованию. А. И. Машанов из Тобольска продолжал следить за успехами своего сына. Сам приезжал в Казань и искренне радовался за него. Будучи уверенным в силах своего сына, А. И. Машанов в 1875 г. вместе с семьей уезжает из Тобольска на родину, в Петропавловск. 11 ноября 1875 г. он устраивается законоучителем в Петропавловское пятиклассное городское училище. 21 мая 1878 г. он был произведен в сан протоиерея. В 1885—1887 гг. работал настоятелем Свято-Вознесенского собора.
Михаил Машанов с первого года обучения начал демонстрировать свои «способности в приобретении знаний», на это указывают результаты экзаменов за 1872—1873 учебный год. Он получил отличные оценки по всем предметам академического курса, среди которых Священное Писание Ветхого Завета, Священное Писание Нового Завета, основное богословие, психология, история философии, латинский язык, немецкий язык, гомилетика, словесность. На II курсе наблюдается аналогичная картина. Михаил получил отличные оценки по Священному Писанию Ветхого Завета, Священному Писанию Нового Завета, основному богословию, логике, психологии, истории философии, латинскому языку, немецкому языку, гомилетике и пастырскому богословию, литургике, церковному праву, словесности, славянским наречиям. Он снова лучший в церковно-практическом отделении Казанской духовной академии на III курсе, где изучал Священное Писание Ветхого Завета, Священное Писание Нового Завета, основное богословие, логику, психологию, метафизику, историю философии, педагогику, латинский язык и его словесность, немецкий язык, пастырское богословие, гомилетику и историю проповедничества в церкви Православной и на Западе, церковную археологию и литургику, церковное право, теорию словесности и историю русской литературы, с обзором важнейших иностранных литератур, русский язык и славянские наречия2. Помимо вышеперечисленного, в течение всего академического курса Машанов вместе с другим студентом Порфирием Меньшиковым, впоследствии ставшим священником, прилежно посещал «миссионерские предметы против магометанства»: «обличение Мухаммеданства», «историю Мухаммеда», арабский и татарский языки. Надо отметить, что они не являлись обязательными. Неопределенное положение противомусульманских предметов было связано с принятым в 1869 г. уставом духовных академий, который исключил миссионерские отделения из структуры такого типа учебных заведений. Только благодаря настоянию ректора Казанской духовной академии архиепископа Антония Синод указом от 24 июня 1870 г. разрешил преподавание некоторых миссионерских предметов на довольно невыгодных условиях: «1) Оставляя неприкосновенным сделанное уставом распределение предметов... 4) не делая слушание их обязательным для студентов»3.
Это, несомненно, отразилось и на количестве студентов. Учащиеся больше не желали терять время и силы на приобретение знаний по «не модным» и чрезвычайно сложным «миссионерским предметам против магометанства». Поэтому занятия посещали лишь по-настоящему заинтересованные данными вопросами воспитанники. Среди них был и Mania-нов. Можно предположить, что он уже тогда задумывался о миссионерской деятельности среди нерусских народов. Педагогическая деятельность Машанова началась еще в студенческие годы. Н. П. Остроумов и В. Т. Тимофеев рекомендовали способного студента директору Казанской центральной крещено-татарской школы Н. И. Ильминскому, и в 1874 г. он приступает к своим обязанностям. Обучение здесь велось на татарском языке. Молодой, но достаточно эрудированный учитель сразу же приобрел авторитет в коллективе. Возможно, поэтому он занимался «с более подготовленными воспитанниками». Он преподавал очень сложный предмет— «краткое объяснение христианского вероучения с замечаниями о недостатках мухаммеданского вероучения»4. В 1876 г. Машанов уходит из школы, объясняя это чрезмерной загруженностью учебных программ IV курса академии.На третьем курсе академии Машанов написал работу на степень кандидата на тему: «Мухаммеданский брак в сравнении с христианским браком в отношении их влияния на семейную и общественную жизнь человека». Сочинение произвело благоприятное впечатление на членов Совета Казанской духовной академии и было выдвинуто на премию Иосифа. Из трех работ, среди которых сочинение В. Устеменко «Толковая палея» и А. Карпова «Древнерусское азбуковедение или алфавит иностранных речей», достойных ежегодной премии, в марте 1877 г. наибольшее предпочтение было отдано работе Машанова5.
В студенческие годы им были созданы и другие труды, которым также была присуща критика мусульманской системы и самого Мухаммеда. Среди них: «Личность Мухаммеда в физическом и нравственном отношении» и «Характер Мухаммеда» . В студенческие годы Машанов предпринимает попытку использовать свои знания на практике. В 1874 г. с целью изучения религиозно-нравственного состояния крещеных татар он был направлен Советом Казанской духовной академии по просьбе руководства Братства Святителя Гурия в Мамадышский уезд Казанской губернии. Можно сказать, что эта поездка стала началом его миссионерской деятельности и во многом определила направление его научных исследований. Он убедился в том, что миссионерская работа требует основательного изучения ислама: «Мне крещеные нередко задавали такие вопросы, на которые я мог отвечать только благодаря предварительному знакомству с учением мухамме-данства. Не зная мухаммеданского учения, я не нашел бы отвечать им что-либо»6. После этой командировки он понял всю бесперспективность насильственного обращения и удерживания нерусских народов в христианстве. Необходимо было изменить такое положение дел, а изменить его можно было, по мнению Машанова, только за счет просветительской и миссионерской деятельности среди нерусских народов. Главную роль в этом он отводил православным школам. Школа, по его мнению, должна дать те знания, которые дети не получают в семье. «Само собой разумеется,— указывал Машанов,— что родители, не будучи в состоянии сообщить своим детям христианских религиозных понятий, не могли в то же время оставить их без религиозного воспитания и воспитывали их в мухаммеданстве»7.
Результаты своих наблюдений он изложил в «Заметке о религиозно-нравственном состоянии крещеных татар Казанской губернии Мамадыш-ского уезда», которая была опубликована в 1875 г. В 1876 г. Машанов, успешно окончив обучение в Казанской духовной академии, был «удостоен Советом академии ученой степени кандидата Богословия». 24 мая 1876 г. Машанов занял должность приват-доцента в Казанской духовной академии. 21 января 1878 г. он защищает кандидатскую диссертацию «Личность Мухаммеда в физическом, умственном и нравственном отношениях». Одной из важных вех в жизни М. А. Машанова является его плодотворная работа в Братстве Святителя Гурия. С этой организацией связана миссионерская, общественная, педагогическая и переводческая деятельность Машанова. Он занимал в ней ответственные посты и принимал активное участие в решении важных административных и государственных задач.
29 октября 1878 г. на общем собрании Братства Святителя Гурия под председательством архиепископа Казанского и Свияжского Антония он избирается в состав Совета Братства Святителя Гурия и на должность делопроизводителя8. В рамках этой организации он совершил командировки по всем уездам Казанской губернии, целью которых являлась пропаганда христианства, ослабление влияния ислама и собеседования с отпавшими от православной веры. В его обязанности входило также инспектирование деятельности школ Братства Святителя Гурия, выявление недостатков в учебно-воспитательном процессе. Машанов проводил специальные кратковременные педагогические курсы для учителей школ Братства. Благодаря его работе были достигнуты успехи в привлечении и укреплении в православной вере крещеных татар, чувашей и черемисов. Машанов внедрил ряд новшеств в учебно-воспитательный процесс школ Братства:
— создание для нерусских детей специальных учебных программ, отличавшихся определенной простотой и последовательностью, в которых учитывались национальные традиции учащихся, их родной язык и другие особенности;
— внедрение методик, позволивших более эффективно выявлять степень подготовленности и уровень знаний учащихся;
— предложение об участии сотрудников Братства Святителя Гурия при приеме выпускных экзаменов у учащихся школ;
— составление специальных школьных экзаменационных программ для детей, учитывающих национальные традиции, родной язык и т.д.
Первая и по-настоящему серьезная миссионерская командировка была совершена им по поручению Совета Братства Святителя Гурия в 1881 г., по случаю обнаружения массовых волнений в деревне Никифорово Мамадышского уезда9. В отличие от поездки 1874 г., во время которой ему пришлось в основном заниматься наблюдением и сбором религиозной информации о нерусских народах, цель этой командировки заключалась в проведении мероприятий, связанных с устранением и предотвращением «отпадений» крещеных татар в ислам. «Я,— писал Машанов,— пробыл в деревне Никифорово около месяца..., увещевая отпавших и утверждая прочих крещеных в истинах православной веры опровержением мухаммеданства и защитою христианства в тех пунктах, которые более всего подвержены нападению мухаммеданской пропаганды»10.
10 сентября 1884 г. был готов его самый обширный труд «Очерк быта арабов в эпоху Мухаммеда, как введение к изучению ислама» под частным заглавием: «Очерк религиозного быта арабов-язычников в эпоху Мухаммеда». Свой положительный отзыв на эту работу Е. А. Малов предоставил 3 мая 1885 г.: «Автор вообще потрудился очень много. Он прочитал массу книг, касающихся Аравии вообще, и извлек из них более или менее все, что могло клониться к решению его задачи. Действительно, труд автора может служить хорошим пособием к научному изучению ислама. К недостаткам автора можно отнести излишнюю подробность и, по местам, даже повторения в его сочинении. Но этого едва ли автор мог избежать, придавши своей работе такие широкие размеры»11. 26 мая 1885 г. состоялась официальная защита Mania-новым своей работы. Его оппонентами выступили профессора Казанской духовной академии Н. Ф. Красносельцев и Д. Е. Беликов. Вскоре, после успешной защиты, Машанов становится доцентом.
8 августа 1885 г. Совет Казанской духовной академии, одобрив ценность предложений Машанова, принял решение направить его 1 октября 1885 г. «в разные места Сирии, Палестины, Египта и в Джедду в Аравии для изучения арабского языка и богословской мухаммеданской литературы, на два года». Е. А. Малов подготовил инструкцию, в которой были определены основные цели командировки Машанова: «а) основательно изучить арабский язык, преимущественно классическо-литературный и научный, в такой степени, чтобы иметь возможность свободно пользоваться учеными арабскими сочинениями по части богословия, истории и языкознания; б) с возможною полнотою и обстоятельностью изучить му-хаммеданское вероучение в его первоисточниках: Коран, предание и толкования их; в) познакомиться с лучшими и наиболее капитальными системами мухаммеданского богословия на арабском языке; г) изучить историю му-хаммеданства; д) насколько возможно приобрести ближайшее знакомство с бытом, преимущественно в религиозном отношении, мухаммеданских народов в тех странах, по которым предстоит путешествие; е) познакомиться с состоянием миссий на востоке и успехами их среди мухаммедан, евреев и христиан разных вероисповеданий; ж) ввиду того, что как Коран, так и мухаммеданское предание и богословская мухаммеданская наука составились под сильным влиянием Талмуда, г. Машанов постарается в Сирии и Палестине под руководством ученого раввина познакомиться с языком талмудическим и самим Талмудом настолько, чтобы иметь возможность пользоваться сим последним при научных занятиях противомухаммеданской полемикой. А в Наблусе г. Машанову интересно было бы уделить внимание на состояние христиан на востоке, на их взаимные отношения и на положение их среди мухаммедан...»12.
В НА РТ сохранились все записки, посылаемые Maшановым в Совет Казанской духовной академии о результатах своих научных занятий во время поездки по странам Востока. Кроме того, им был составлен специальный труд о годичной работе на Востоке во время командировки, первая половина которого представляет очерк грамматики арабского языка, а вторая — характеристику догматических систем ашаритского и матуридитского направлений. Поездка оказалась интересной, но в то же время очень сложной и изнурительной, об этом свидетельствуют уже первые послания Машанова в Совет Казанской духовной академии. В записке от 11 апреля 1886 г. он указал одну из причин, затрудняющих его работу: «В первых числах февраля мои научные занятия были прерваны, т. к., несмотря на все предпринятые мною меры предосторожности, я, вследствие крайне неблагоприятного для здоровья климата Джедды, заболел тропической лихорадкой, которая продолжалась около двух недель. По истечении этого времени я хотя и поправился здоровьем, но по совету врача должен был оставить научные занятия еще на полмесяца. Таким образом, в течение всего февраля я не имел возможности приступить к научным занятиям». Много сил и времени отнимали у Машанова изнурительные поездки. Вот как описывает он свое прибытие в Джедду: «Прибыл же я в Джедду так поздно потому, что должен был дней девять ожидать пароход в Одессе и дней двенадцать оставаться в Суэце по той же причине. Кроме того, по случаю свирепствующей во Франции холеры, наложен карантин на Александрию, и я вместо обычного пути через Суэцкий канал должен был поехать по железной дороге из Александрии до Суэца, а прежде вступления в Джедду выдержать трехсуточный карантин на одном небольшом необитаемом острове против Джедды, и только после всего этого мог высадиться в Джедду».
Но несмотря на суровые условия жизни, Машанов ответственно подходил к выполнению поставленных перед собой целей, об этом свидетельствуют записки от 6 января 1886 г.: «Немедленно по прибытии в Джедду я озаботился приисканием себе в качестве руководителя ученого араба. Однако на первых порах встречал почти непреодолимую трудность в изучении системы арабских грамматиков, к которому я приступил, вследствие незнания разговорного арабского языка, и должен был на некоторое время оставить это занятие, а заняться простым чтением арабских книг под руководством ученого араба, что продолжалось еще до сих пор. Благодаря этому и продолжительным беседам со своим руководителем арабом я начинаю привыкать к разговорному арабскому языку. Лишь только я достаточно привыкну к этому, приступаю к изучению арабского языка в системе самих арабов, что крайне необходимо как переходной пункт для дальнейших моих ученых занятий».
Успехи в постижении арабского языка позволили ему направить свои усилия на мусульманское богословие: «Дело изучения арабского разговорного языка пошло довольно быстро и вместе с тем не без пользы для расширения моих сведений в области ислама... Я считал необходимым начать изучение богословских арабско-мусульманских предметов именно с грамматики, потому что она, как и во всех языках, служит предтечей других наук, давая возможность вполне правильно понимать смысл написанного». Во время поездки Машанов проявил огромный интерес к приобретению редких и ценных сочинений на арабском языке. С Востока в академическую библиотеку на средства Казанской духовной академии им была выслана огромная коллекция книг и рукописей: истории, учения, рассказы о сюжетах Корана, о жизни и деятельности Мухаммада; сочинения арабов; толкования Корана и другие мусульманские издания, всего около 80 названий. Это были редкие и весьма ценные книги для востоковедов, занимающихся изучением ислама по достоверным источникам. Особое внимание в своих научных изысканиях на Востоке Машанов уделил изучению мусульманского фикха и догматики «как составляющей главный предмет моей специальности». Но здесь у него возникла масса проблем. Мусульманам не только было запрещено обучать догматике лиц других вероисповеданий, но также продавать им литературу такого содержания. Машанову с трудом удалось уговорить арабского шейха о преподавании ему основ ислама. Арабский шейх согласился на это только на определенных условиях: «Я несколько затрудняюсь преподавать тебе догматику; дай мне клятву, что ты не употребишь во зло своих сведений из нее и не будешь говорить об этом здесь арабам»13. Машанов согласился. О благотворном влиянии этой поездки на Машанова писал И. Ю. Крачковский: «Это дало ему хорошее знакомство не только с арабским языком, но и со всем мусульманским миром, разнообразных представителей которого он мог встречать в Хиджазе. Его отчет о поездке благодаря этому представляет большой интерес».
Таким образом, инициатором командировки на мусульманский Восток для изучения быта арабов, истории стран и достопримечательностей был сам Машанов. До него такую поездку из стен Казанской духовной академии совершил только Н. И. Ильминский. Машанов приобрел ценные научные знания по арабскому языку и догматике, отправил в академию несколько интересных отчетов о результатах своих наблюдений за мусульманским населением и жизнью христиан на Востоке. Впоследствии, уже в Казани, эти знания и наблюдения получили отражение в таких трудах Машанова, как: «Европейские христиане на мусульманском Востоке», «Описание путешествия по Востоку» и др. К рассмотрению этих работ Машанова мы еще вернемся. Кроме того, Машанов пополнил свою личную библиотеку ценными и редкими книжными изданиями и рукописями, привезенными с Востока. Но главное, эта командировка способствовала изменению его жизненных ценностей, оказала влияние на формирование мировоззрения и углубленного научного подхода в изучении ислама.
В Казань Машанов вернулся в октябре 1887 г. За максимально короткие сроки он стремительно продвигается по служебной лестнице (от титулярного советника до статского советника). 17 ноября 1887 г. Машанов был удостоен Советом Казанской духовной академии звания экстраординарного профессора, 4 января 1888 г. утвержден в этом звании Синодом. Кроме того, он был награжден орденами Святого Станислава 3-й степени (1887 г.) и Святой Анны 3-й степени (1892 г.). В 1889 г. на заседании Совета Братства Святителя Гурия Машанов вновь избирается в состав Совета и на должность его делопроизводителя. В 1889—1916 гг. он преподает на двухгодичных миссионерских курсах при Казанской духовной академии. В 1889 г. Машанов совместно с другими профессорами академии (Ф. Кургановым, В. Красносельцевым, В. Миротворцевым и др.) принимал участие в открытии при академии церковно-археологического и миссионерско-этнографического музея14.
В 1892 г. Машанов становится казначеем и заведующим делами комиссии по изданию «Миссионерского противому-сульманского сборника». В этом же году на заседании Совета Братства Святителя Гурия М. А. Машанов избирается председателем Переводческой комиссии, которая занималась переводом и изданием книг как «религиозно-нравственного» содержания, так и «общепросветительного характера для крещеных инородцев и магометан». Создание Переводческой комиссии было связано, прежде всего, с активизацией татарской печати.
Машанов также сотрудничал с Обществом археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Сведений о деятельности Машанова в данной организации очень мало, есть лишь некоторые указания. На заседании Совета Общества археологии, истории и этнографии, проходившем 17 марта 1906 г., Машанов был избран членом ревизионной комиссии. Сотрудничал он с Обществом до 1920 г.
14 мая 1896 г. Машанов был награжден орденом Святого Станислава 2-й степени «за особые заслуги и усердную службу» в честь «дня священного коронования их Императорского Величества», 6 мая 1902 г.— орденом Святой Анны 2-й степени, а 26 мая 1906 г. стал заслуженным экстраординарным профессором.27 января 1899 г. на заседании Совета Братства Святителя Гурия произошли формальные изменения в названии должности Машанова, оно менялось с «делопроизводителя» на «секретаря». В 1904 г. он, «ссылаясь на трудность исполнения своих обязанностей», уходит из Братства Святителя Гурия. Обратно возвращается сюда лишь в 1907 г. и работает до начала 1-й мировой войны15. Одновременно в 1900—1916 гг. Машанов состоял действительным членом губернского статистического комитета. Приходилось ему по роду службы в академии исполнять и другие обязанности. Так, в 1904 г. он был «назначен членом временного комитета по постройке нового здания для академической больницы и по приспособлению старого больничного помещения под фундаментальную библиотеку». В мае — июне 1905 г. Машанов принимает участие в «Особом совещании по вопросам образования восточных инородцев». 14 января 1906 г. он направляется в «Особое присутствие» для разработки и подготовки перечня вопросов на Поместный Всероссийский Собор. С 1 марта по 15 июня и с 1 ноября по 20 декабря 1906 г. Машанов дважды участвовал в составе «Предсоборного присутствия» по преобразованию Русской Церкви16.
События начала XX в. вселили определенную надежду на возможность перемен во всех сферах церковной жизни. Вместе с оживлением общественной жизни пришли в движение и все церковно-политические силы. В 1905 г. в Казани образуется партия «Союз пастырей и церковных старост г. Казани». Председателем его становится профессор Н. Ф. Высоцкий, помогал ему геолог А. В. Симонов. В 1906 г. этот союз входит в состав казанского отделения партии «Союз 17 октября». По инициативе представителей «Союза пастырей и церковных старост г.Казани» и профессоров Казанской духовной академии, среди которых выделяется М. А. Машанов, стал издаваться новый еженедельный журнал «Церковно-общественная жизнь». Это произошло после опубликования указа от 24 октября 1905 г., который отменял предварительную цензуру повременных (периодических) изданий. 8 декабря 1905 г. было получено «благословение» Синода на выпуск еженедельника. Р. Джераси отмечает, что публикации «Церковно-общественной жизни» были пронизаны либеральными и демократическими идеями, особенно по отношению к Церкви. Авторы статей выступали против централизации власти в государстве, поддерживали идеи об автономности Церкви и требовали больших прав церковной юрисдикции при решении важных политических, социальных и государственных вопросов.
Первый номер нового академического еженедельника вышел 16 декабря 1905 г., редакторами его являлись Л. Писарев, М. Машанов, К. Григорьев. Редакция своей особой задачей считала обсуждение вопросов, связанных с религиозно-бытовым положением нерусских народов, населяющих восточные окраины России. Еженедельник «Церковно-общественная жизнь» просуществовал до ноября 1907 г. В 1910 Машанов принимал участие в Миссионерском съезде, который проходил в Казани с 13 по 26 июня. На нем он выступил с докладом «Современное состояние татар-мухаммедан и их отношение к другим народам», в котором признает силу и могущество ислама в среде нерусских народов. Он указывал на несостоятельность дальнейшего ведения активной миссионерской деятельности по причине как возросшего авторитета ислама, так и нежелания самых стойких татар-мусульман принимать христианство. В 1910 г. был принят один из самых суровых уставов академии. Под его негативное влияние попадали многие известные профессора, в числе которых был и Машанов. В этом же году М. А. Машанов, Е. А. Малов, Ф. А. Курганов, Н. П. Виноградов, П. А. Юнгеров, М. И. Богословский и другие были уволены из преподавательского штата академии. Но Совет академии не захотел расставаться с ними. На предложение Совета Казанской духовной академии остаться в качестве сверхштатного профессора М. А. Машанов ответил согласием 9 июня 1911 г. Машанов стал читать три лекции в неделю по арабскому языку и обличению магометанства. Делал он это до 1913 г., после чего был переведен в разряд сверхштатных профессоров.
6 мая 1911 г. он был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени. С марта по сентябрь 1912 г. Машанов заведовал редакцией журнала «Инородческое обозрение», который отличался либеральным содержанием статей. В августе 1912 г. он награждается Синодом «Библией» за участие в работе Казанского и Иркутского миссионерских съездов. А за плодотворную работу в Переводческой комиссии при Братстве Святителя Гурия он был возведен в чин действительного статского советника. В 1915 г. Машанов отказывается от части обязанностей в комиссии «Миссионерского противомусульманского сборника». Он обращается в Совет академии с просьбой об освобождении его от обязанностей казначея и делопроизводителя комиссии «как человека уже не молодого и не совсем здорового». Машанов остается в комиссии цензором.
После Октябрьской революции 1917 г. начался новый этап в истории исламоведения и арабистики. Машанов продолжил свою преподавательскую деятельность в Казанской духовной академии (до 1920 г.) и в Северо-Восточном археологическом и этнографическом институте. Институт был открыт 4 октября 1917 г. и работал до июля 1921 г. в составе четырех отделений — археологического, этнографического, археографического и восточного. Восточное отделение включало в себя «финно-угорский разряд наук» и «турецко-татарский разряд наук». Машанов с сентября 1919 г. вел здесь курсы «Ислам среди национальностей Восточной России», «История ислама среди племен Поволжья» (4 лекции в неделю), исламоведение (4 лекции), а с октября 1920 г.— курсы арабского языка (2 лекции в неделю).
И в годы советской власти М. Машанов продолжает свою научную деятельность. Об этом свидетельствуют его лекции, которые он читал в Северо-Восточном археологическом и этнографическом институте в 1919—1920 гг. под названием «Ислам среди народов Восточной России». Этот фундаментальный неопубликованный труд состоит из 38 томов. В курс лекций органически включены рукописи Г. С. Саблукова «Имам», «Ислам», «Дин», «Миллят», «О Коране», «О вере», «О чудесах, какие приписывают Мухаммеду его последователи», «Смыслы Корана», «Мухаммеданский хадис в похвалу Мухаммеда», «О блаженной жизни по Корану». 20-й том содержит материал, переведенный с арабского языка Н. И. Ильминским (из собраний Г. С. Саблукова). При создании этого курса Машанов использовал свои прежние записи. Но они пестрят многочисленными добавлениями и исправлениями, так как автор привлекает новые источники, проверяет тексты по подлиннику. Многие выписки из сочинений западноевропейских авторов он заменяет выписками из арабских источников, причем с многочисленными исправлениями. Все это говорит о том, насколько тщательно и основательно готовился ученый к своим лекциям, а также, насколько серьезно относился он к своим преподавательским обязанностям в последние годы жизни.
9 февраля 1920 г. произошло очень важное событие в жизни Машанова. Ему было присвоено звание профессора в «новых советских условиях», что явилось высокой оценкой научных заслуг Машанова. Немаловажную роль в этом сыграли деканы археологического отделения Н. Ф. Катанов и восточного отделения С. Е. Малов (сын Е. А. Малова). Они ускорили данное событие своим обращением в правление института, в котором отмечали, что «находят вполне достойным и справедливым перечислить преподавателя института по исламоведению М. А. Машанова в разряд профессоров Института»17.В его обязанности в институте входило не только преподавание особых наук — исламоведения и арабского языка, но и постоянное присутствие с 1919 г. на заседаниях Совета Северо-Восточного археологического и этнографического института.
18 марта 1921 г. М. А. Машанов в числе 19 профессоров академии был арестован Всетатарской чрезвычайной комиссией по делу незаконного функционирования Казанской духовной академии. Преподаватели были отпущены «в связи с недоказанностью их вины», хотя и получили по году концлагерей условно. Вскоре большинство из них снова организовывают Богословский институт, нечто вроде академии. Но власть на «корню» уничтожает их затею. М. А. Машанова в числе преподавателей ни Восточной академии, ни Богословского института мы уже не находим.
К сожалению, нам не удалось обнаружить сведений о последних годах жизни М. А. Машанова. Нам известно, что он так и не создал семью, жил один в собственном деревянном доме в Госпитальной слободе, на 2-й Солдатской улице. Умер ученый в 1924 г. в возрасте 72 лет.
1. Мазитова Н.А. М. А. Машанов и проблемы исследования ислама // Историография Ирана нового и новейшего времени.— М., 1989.— С. 89; Кононов А. Н. Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов: Дооктябрьский период.— М., 1989.— С. 159.
2. НА РТ, ф. 10, он. 1, д. 6750, лл. 239—253, 313; д. 7023/а, л. 1.
3. Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за 1870 г.— Казань, 1870.— С. 6—7.
4. Отчет о деятельности Братства Святителя Гурия за 1875— 1876 гг.— Казань, 1877.— С. 12.
5. НА РТ, ф. 10, оп. 1, д. 7052, лл. 1, 2; Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за 1877 г.— Казань, 1877.— С. 95.
6. Машанов М.А. Заметка о религиозно-нравственном состоянии крещеных татар Казанской губернии Мамадышского уезда.— Казань, 1875.— С. 34.
7. Машанов М.А. Заметка о религиозно-нравственном состоянии крещеных татар Казанской губернии Мамадышского уезда.— Казань, 1875.— С. 31.
8. Отчет о деятельности Братства Святителя Гурия за 12 братский год.— Казань, 1880.— С. 3—4.
9. НА РТ, ф. 967, оп. 1, д. 8. Отчет о поездке в деревню Никифорово Мамадышского уезда для увещания отпавших от христианства.— 18 л.
10. Машанов М. А. Обзор деятельности Братства Святителя Гурия за двадцать пять лет его существования. 1867—1892 гг.— Казань, 1892.— С. 190—191.
11. Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за 1885 г.— Казань, 1885.— С. 55.
12. Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за 1885 г.— Казань, 1885— С. 201—203.
13. Краткий отчет о научных занятиях доцента Академии Михаила Машанова во время командировки его на Восток с 1 октября 1885 г. по 1 октября 1886 г.— Казань, 1887.— С. 27.
14. Отчет двухгодичных миссионерских курсов за 1889 г.— Казань, 1898.— С. 5—10; НА РТ, ф. 10, оп. 1, д. 8193, лл. 1 об., 4—4 об.
15. Отчет о деятельности Братства Святителя Гурия за 37 братский год.— Казань, 1905.— С. 4.
16. НА РТ, ф. 10, оп. 1, д. 11580,лл. Юоб.— 11; Отчет о состоянии Казанской духовной академии за 1905—1906 уч. год.— Казань, 1906.— С. 30.
17. НА РТ, ф. 1339, оп. 1, д. 40, лл. 9—9 об.
Источник:
Фото из личного архива протоиерея Павла Павлова