Рецензии
«ПРЕДВОСХИТИЛ ОН МНОГОЕ»
«ШАГ В ОСВОЕНИИ НЕОБЪЯТНОЙ ТЕМЫ»
РЕЦЕНЗИЯ
на неопубликованные материалы краеведа, морского инженера доцента МАКСИМОВА Ивана Георгиевича по особенностям генезиса, традиций и современного развития этноконфессиональной группы кряшен Среднего Поволжья и Приуралья
Рукописи и письма 70-х гг. энтузиаста кряшенского движения морского инженера, кандидата технических наук, доцента И.Г.Максимова (1903-81 гг.), уроженца Татарстана, жившего и работавшего в г. Ленинграде, представляют значительный интерес. Целесообразно более широкое ознакомление с ними учёных и всех, кто интересуется историей развития и традициями кряшен.
На долю И.Г.Максимова выпала долгая и насыщенная важными событиями жизнь: детские годы в отдалённом традиционном селе, учёба в средних «кряшенских» учебных заведениях последних лет их существования (с. 89 наст. изд.), затем инженерное высшее образование в Ленинграде, блокада, служба на флоте и преподавание военным морякам. Приятно, что в материалах отражена и высокая ведомственная награда за дела военных лет, «нашедшая» И.Г.Максимова много позже (с. 232).
Иван Георгиевич был редкостным ценителем и хорошим знатоком обычаев и традиций родной этнической группы, ревностно относился к её общественному положению, недостатку и частой необъективности информации о ней.
Оставшиеся после него документы богаты разными сведениями и весьма интересны. Здесь собранные самим И.Г.Максимовым материалы, конспекты и выписки, собственные воспоминания, личная переписка с родными, земляками и друзьями (всё это зачастую «совпадает» в единых текстах) и «общественной важности» переписка с научными учреждениями, журналами и издательствами, а также с официально-властными структурами.
Вот почему их рецензирование в нынешнем состоянии было достаточно затруднительно, а итоговая оценка возможности современного использования оказывается неоднозначной.
Материалы И.Г.Максимова не могут претендовать на роль строгого научного исследования. Как не историк, а лишь любитель проблемы и представитель кряшенской группы, живущий вне её основных ареалов, сам отмечал это (с. 86-87), И.Г.Максимов обычно цитировал, явно пренебрегая консультациями профессионалов (а в Ленинграде их было немало), лишь то, что попадалось ему под руку и казалось «созвучным» его взглядам.
С «практикой многократного обмена письмами» и «поиска официального признания» рецензенту, в его научной работе, приходилось встречаться не раз (в связи с татами на Северном Кавказе в 70-80-х годах, нагайбаками и бесермянами в начале 90-х годов).
Кстати, письма И.Г.Максимова на этот счёт («может, и другие пишут в правительственные инстанции об этом, но мы друг друга не знаем, большинству не до того (!)») (с. 59), во многом, похоже, прямо предшествовали многим нынешним событиям, аргументам (дискуссии в прессе по статьям кандидата исторических наук А.В.Фокина).
Не случайно обращения и статьи И.Г.Максимова сразу же вызвали многообразные отклики – формальные и содержательные. Среди его рецензентов и корреспондентов оказались Ю.В.Бромлей, В.И.Козлов, В.Н.Басилов, Ш.Ф.Мухамедьяров, Ю.Г.Мухаметшин, редакции журналов «Вопросы истории» и «Советская этнография», научные издательства в Татарстане, Чувашии и Казахстане.
Такое «заочное обсуждение» проблемы «субэтнос или самостоятельная общность», в связи с кряшенами, «вспыхивало» неоднократно, продолжается оно и сейчас, в связи с некоторыми другими общностями, «учтёнными» отдельно в переписи 1926 года, но «пропавшими» в переписях 1939-89 годов, а иногда и по сей день.
Но наука и социальная действительность с начала 70-х годов ушли значительно вперёд, претерпели коренные изменения. А сами по себе позиции И.Г.Максимова были изначально не всегда последовательны, порой в них очень сложно разобраться.
Похоже, что автор «увлёкся» самобытностью кряшен, слишком расширив пределы последней. С другой стороны, оригинально, но компилятивно и односторонне трактовал он этногенез казанских татар. Хотя эти две части проблемы разорвать трудно, он ясно отдавал приоритет «кряшенской» стороне дела (с. 81). Достичь полноты охвата данных по своим проблемам И.Г.Максимову не удалось. Терминологический аппарат запутан и требует уточнений.
Но вот особой «идеологической остроты» (с. 80), тем более с нынешних позиций, в рукописях автора не обнаруживается. Ведь он требовал пристального внимания к обучению на родном языке всех татар, детей и из мусульманских, и из христианских семей (с. 85). Следует согласиться с выдающимся, светлой памяти, тюркологом-религиоведом из Института этнологии Академии наук В.Н.Басиловым (его отзыв от мая 1975 года, на с. 110), что материалы И.Г.Максимова ярко демонстрируют «направленность против национализма», в чём и проявляется очень высокая интеллигентность Ивана Георгиевича, [осознание] им тесной связи родины малой и Родины великой, ориентация на культурный, а не политический фактор развития этносов и этногрупп.
Но не обнаруживается «национализм» (тем более «тонкий») у А.Х.Халикова (с. 79). И вообще И.Г.Максимову следовало бы корректнее строить полемику с профессиональными историками, а заодно лучше учитывать различие подходов в их собственной среде.
Под его «горячую руку» попался Р.Г.Фахрутдинов, тогда выступавший как «чистый» археолог (с. 68, 71, 75). Досталось, в процессе переписки, известному специалисту по самой материальной культуре кряшен Ю.Г.Мухаметшину. Но его не в чем особо упрекнуть за отзыв-консультцию от февраля 1974 года (с. 101-106) – тогда преобладали именно такие подходы, а терминология «этнос-субэтнос» (в дополнение к «нации-народности») ещё не устоялась. Предложил бы очень внимательно подойти к заключению Ш.Ф.Мухамедьярова от апреля 1973 года (с. 97-98). Оно сдержано и, для той поры, вполне корректно. Это оценил и сам И.Г.Максимов (с. 183), имела место их уже «неформальная» переписка (с. 118-119), тем более, что Шамиль Фатыхович не раз имел дело с подобными этноконфессиональными ситуациями.
Положительная черта работы отчасти в том, что И.Г.Максимов очень точно наметил 3 возможных пути современного развития кряшенской группы (с. 81). Но этнические процессы именуются теперь иначе. «Воссоединение», или «объединение» кряшен с татарами (с. 125 и мн.др.) – это и есть «средняя линия 30-80-х гг.» (ёмкий термин доктора исторических наук Д.М.Исхакова), «слияние» – это аккультурация и ассимиляция, «отделение» – попытки национально-культурного самоопределения кряшен, имевшие успех в начале XX века, примерно по 1930 год (признание «особой народности кряшен» – с. 164). Последнее насчитывает немалую группу сторонников-активистов и в наши дни.
У автора, насколько ясно, не вызывает сомнений «татароязыч-ность» кряшен, как и специфика их в среде групп с татарским языком, необходимость внимательного изучения и бережного сохранения данных уникальных тюркских традиций. Призывы эти вызывают сочувствие и согласие.
Очень точной и чётко сформулированной следует считать позицию советника Президента РТ, нынешнего директора Института истории АНТ Р.С.Хакимова: «Конечно, ислам – сильнейший фактор в выживании народа. Но среди нас есть и крещеные татары, в не меньшей, а, может быть, и в большей степени сохранившие древнейшие традиции народа» (ссылка: В кн.: Исхаки Г.Г. Идель-Урал. Казань, 1991 (предисловие), с. 5).
Действительно, политические деятели-кряшены активно участ-вовали и в «Волго-Уральском», и в «Татаро-башкирском» проекте и на всех его противоречивых этапах. Потому И.Г.Максимов, наверное, ошибается, заявляя, что именно М.Х.Султан-Галеев и его сторонники выступали в Наркомнаце РСФСР и самом Татарстане [с] чем-то против кряшен и их существования (такая мысль на с. 164).
В наличии кряшен и их самобытности, по сравнению с едиными с ними по языку татарами-мусульманами, трудно сомневаться. «Степень самобытности», похоже, не до конца была понята и отражена в трактовке самим автором.
При этом [следует] иметь в виду заключение того же известного историка-тюрковеда Ш.Ф.Мухамедьярова (г. Москва, ИРИ РАН), правда, уже от августа 1991 года и по вопросу «самоопределения» татароязычных казаков-нагайбаков Челябинской области (тех самых, о которых И.Г.Максимов только в общем знал из литературы – с. 86). В этом его экспертном мнении отмечена важная деталь: «Как известно, этноконфессиональные группы, как правило, не считают себя частью этноса, которой они на самом деле являются, а рассматривают себя как самостоятельные этносы».
Известны версии «кряшены – нация (народность)», выдвинутая в самом начале XX века Д.Г.Григорьевым-Саврушевским, затем Г.И.Зубковым и другими, отразившаяся в 1917-18 годах в позиции газеты «Кряшен» и первого «Национального общества «кряшен», (в современной интерпретации «кряшены - этнос», отразившаяся в обсуждаемой в 2001-02 годах «Декларации об этническом сомоопределении кряшен») и другая, более сдержанная, звучащая как «кряшены – особенная часть нации» («субэтнос»), тоже с родным татарским диалектом.
Взгляды самого И.Г.Максимова, насколько можно понять, не очень последовательны, находятся как бы «между» этими ключевыми позициями, поэтому нередко оказываются противоречивыми. Но они же во многом предвосхищают... и современные (с конца 80-х гг.) перипетии (в самой кряшенской и татаро-мусульманской среде) по этим же вопросам.
Занятно авторское выражение «малая нация кряшен» (с. 254), когда ещё не был известен термин «субэтнос». Но трудно интерпретировать суждение, что «современные татары и кряшены являются хотя и родственными, но двумя различными народностями. Для того чтобы убедиться в том, пожалуй, даже не потребуется исторических исследований...» (с. 166). Так «народности» или нет, родственные или различные – при публикации потребуется тщательный комментарий.
Тем более, что автор признавал-таки «в области музыкальных произведений, основанных на фольклоре, истоки которого относятся к общему далёкому прошлому, можно, пожалуй, усмотреть совместную полезную деятельность и кряшен, и татар» (С. 165-166). Он использовал иногда выражения «татары-кряшены», «крещено-татарская школа» (к которой сам имел отношение) как термины с «историческим» значением (с. 89, 181), огорчался, что кое-кто, особенно из молодёжи, «чувствуют себя вполне татарами» (с. 62).
Для него самого «превращение кряшен официально в татар нанесло и наносит им социальный, культурный, а также моральный большой ущерб» (с. 65). Это его взгляд, и он имел на него право. Ведь никогда не ставил же, как его, похоже, упрекали, вопроса о «новой республике» или территориальной автономии (с. 111).
Возможность записи в паспорте «кряшен» (с. 86, 151 и др.), которой он добивался, едва ли что дала реально, да и едва ли актуальна сейчас, когда и сам паспорт, и республиканский вкладыш к нему графы «национальность» лишены (по мнению рецензента как этнолога-госслужащего, очень поспешно).
Но знать, сколько человек осознанно отождествляют себя с кряшенами, татарами-кряшенами (ведь национальность в лист переписи отвечающий вносит своей рукой!), – думается, и для татарского народа, и для страны, и для субъектов Федерации достаточно важно, поскольку такая тенденция была и просматривается сейчас.
Разбирая религиозную (конфессиональную) сторону дела, автор правильно отметил, что «ту или другую новую религию, как правило, принимали не народы, а их правители по политическим соображениям. Иногда требовалось очень много времени, чтобы отучить народ от старых обычаев и верований, сделать его последователем новой веры» (с. 125).
Возражения автора против тезиса «предки кряшен были христианизированы насильно» (с. 58, 79, 84, 111, 126, 176-178) в последние годы встретили бы поддержку всё более значительной группы учёных, изучающих данную тему или близкие к ней. Хотя говорить и о «насильственной исламизации» (с. 249-250) кроме, может, периода завоеваний халифата, Поволжья не охвативших, тоже едва ли приходится. Закономерности распространения и усвоения нового вероучения очень сложны и многогранны в каждом отдельном случае.
Но трудно согласиться с автором, что «объективно и с точки зрения марксизма (?!- Рец-т) христианизация в ХVШ-ХIХ вв. была прогрессивна, а мусульманизация наоборот. Сомнительно и в других местах (с. 129-130, 140-141, 178-179). Совсем нелицеприятен отзыв об отдельных обрядах в исламе (с. 178-179).
Эклектично и упрощено («как на ладони» – с. 57) мнение о происхождении казанских татар. Практически ничего не говорится о мишарях, других группах, тем более о близких кряшенам нагайбаках. Сложно разобраться, как произошли не татары от булгар, а чуваши от булгар, а казанские татары - от исламизированных чувашей и других народов Поволжья. Этнос же и название «татары» однозначно связывается с событиями 1438-39 годов (т.е. возникновения Казанского ханства – с. 125-129, 176 и др.), переселением служивших ханам исламских, кыпчакских групп.
Непонятно, как кряшены много «старше» татар: «Кряшены были за тысячу лет раньше казанских татар, но как назывались они тогда – неизвестно» (с. 56-58). Поразительно, что многие пункты утверждений И.Г.Максимова оказываются созвучными современным увлекатель-ным, но небесспорным версиям кандидата исторических наук М.С.Глухова, последователя евразийства в традиции, близкой Л.Н.Гумилёву (в них «раннее имя» кряшен). Хотя М.С.Глухов признаёт факт не полной аборигенности в Средневолжье и миграции христиан-несториан из центра Азии.
Был ли этноним «татары» употребителен самим народом – дело дальнейшего обсуждения, но и самоназвание «кряшен» вне постоянного контакта с русскоязычным населением, по мнению рецензента, тоже маловероятен.
Очень трудно согласиться с автором как с исследователем гуманитарных проблем, на роль кого он претендовал. Хотя «ввод в оборот» новых данных в фондах Казанской духовной академии источниковедчески важен и полезен сегодня тоже (с. 77-78 и др.).
Всё же И.Г.Максимов любезно и всеми силами стремился помочь историкам «распутывать историю ради настоящего и будущего» (с. 58). Благодарность ему за это намерение, теперь слово за самими историками. Филологов (особенно, сейчас, в спорах разных проектов) заинтересует мысль приблизить литературный язык к народно-разговорному (с. 59, 183-186). Для русского языка, с новой реформой орфографии, это тоже крайне актуально.
Но важнее всего другое. Заметки и тезисы уважаемого И.Г.Максимова – это ещё и отражение одной из позиций традиционной кряшенской интеллигенции старшего поколения. Тем они и дополнительно привлекательны: если не исследование источников по истории этноса, то самостоятельный этноистори-ческий источник в совокупности. Перед нами отражение одной из вариаций общественного мнения в среде татарского народа, в том числе и его православно-христианской, по культурной традиции, части.
Ценнейшие воспоминания автора о крещении в казанской церкви в 1914 году «татарина-язычника» (похоже, он хотел учиться в кряшенской школе) из нынешнего Кайбицкого с. Ст. Тябердино-Ырым Тярбит (с. 65, 128, 133), тем более, что автор прожил в детстве несколько лет в соседних краях (с. 72). Очень важен другой наблюдаемый им также в детстве примерно 1910 года и детально описанный «хлебный ритуал» (с. 142), то есть «языческо-аграрный» – он, предскажем, ещё не раз станет предметом глубокого рассмотрения, наблюдения о «синкретичности», переходности вероисповедных представлений многих сельских жителей в начале XX века (с. 73-74). Любопытны заметки о киреметях (с. 56, 65, 128) при «переходе к формальному христианству, минуя ислам».
Поэтому пусть рукопись И.Г.Максимова будет как можно скорее опубликована (он и сам, наверное, стремился к тому, но просто не успел довести работу до конца – скорее всего, подвели возраст и здоровье). Она сыграет свою роль, как отдельный факт, в важном деле сохранения и возрождения «кряшенской специфики» этой важной и необычной составляющей части татарского народа.
Интересна будет работа и для нас, астраханцев. Хотя из так называемых. «старокряшен»-переселенцев у нас лишь отдельные семьи (кстати, в сёлах юртовских «ногайских» татар), ещё кое-кто приезжал на учёбу в вузы (как младший «близкий» коллега автора записок, видный инженер-ихтиолог и океановед И.Н.Любов), а «новокряшены» лишь изредка сохранили «русские» фамилии. Это был бы шаг в освоении необъятной темы по этносам и конфессиям родного Поволжья.
Но слишком много было сломано копий по вопросам о «нациях» и «этносах». Хотел бы, чтобы работа И.Г.Максимова вышла небольшой брошюрой для сведения специалистов-учёных и практических политиков. Ведь знал и понимал, предугадал и предвосхитил он достаточно многое.
Согласимся с его мудрым итоговым выводом: «Пусть каждая разновидность этническая существует. Куда история поведёт наших татар и кряшенов, угадать трудно» (из последних заметок, 1977 г., с. 85) ... Всё чаще звучат и сейчас: и в прессе и вслух – эти умные слова. Воспримем совет автора «делать добро» (с. 82) как завещание и ёмкое пожелание для нас, живущих в столь же непростое время, какое выпало автору, современнику и очевидцу войн и революций.
Разделяя таковую позицию, рецензент считает, что (за исключением отдельных случайных обмолвок и спорных мест, досадного заявления об обрядах ислама на с. 178-179) перед изданием материалы лучше, несколько изменив структурно, «перекомпа-новать» по близости проблем. И ключ всей работы И.Г. Максимова – это, как представляется, его заметка-конспект об Н.И. Ильминском и его наследии (с. 167-173), сотрудничестве с Г.Г. Насыровым (Насыри), деятельности их последователей Н.И. Ульянова и И.Я. Яковлева (с. 251-253, 167-173, 181), статья «Кряшены» (с. 164-167), а также сочинение «Казанские татары и их предки» (с. 121-123), вызвавшее интерес В.Н.Басилова (упоминание на с. 110). С них бы и начать брошюру, сохранив всю переписку по поводу трудностей опубликования в прежние времена.
На данном этапе рукопись нужно снабдить (как и делается в подобных случаях в исторической науке) обширными и детальными примечаниями. В письмах могут быть изъяты сугубо личные моменты, если они не касаются известных деятелей в кряшенской среде и их прямых родственников. Уточнить при этом, кто были наиболее частые адресаты покойного учёного. Интересно, кто из учёных-журналистов Татарстана (с. 66-67) готовил в начале 70-х годов монографию «Кряшены», но бросил её по политическим мотивам.
К сожалению, пока в тексте опечатки (ЗАКС вместо ЗАГС), ошибки в инициалах (причём, учёных известных), в латинском изречении, видны «сбои» компьютера. Всё это, как и знаки препинания, должно быть непременно и хорошо отредактировано.
В целом, очень рад, что активисты кряшенского (светского и духовного) движения в г. Казани взялисьза добрую, полезную работу публикации наследия своих талантливых предшественников.
Таким образом, печатать ли брошюру И.Г.Максимова – сомнений и вопросов, думается, нет, задача только в небольшом, умном и деликатном её редактировании.
Желаю всяческих успехов. С уважением – В.М. Викторин,
советник Администрации Астраханской области
по вопросам межнациональных отношений,
кандидат исторических наук, доцент,
докторант кафедры религиоведения
Российской академии государственной
службы при Президенте Российской Федерации
ОТЗЫВЫ
ЧИТАЕТСЯ С ИНТЕРЕСОМ, НО…
Несмотря на немалые трудности и препятствия разного характера, постарался внимательно прочитать "Собрание сочинений..." Максимова Ивана Георгиевича, морского инженера, до самозабвения влюбленного в свой народ и до конца жизни боровшегося за его самоопределение. Несомненно - личность заметная, ищущая и борющаяся, и некоторые его сочинения читаются с интересом.
Но в таком виде, на мой взгляд, переписка И. Г. Максимова и его неопубликованные сочинения к печати не могут быть рекомендованы:
1. Нет стройной и логически построенной структуры;
2. Много писем к М. П. Арентовой, но все они практически одинакового содержания. Хотя, надо сказать, переписка вызывает желание узнать побольше об этой женщине и прочитать ее ответные письма. Узнать ее биографию, а также ее сестер и близких;
3. Было бы желательно описать быт, социально-культурные, экономические и другие проблемы кряшен - односельчан Максимова И. Г., и уже на этой основе изложить его идеи;
4. Слишком категорична "аргументация" автора в споре со своими оппонентами. Все его повествование посвящено доказа-тельству (притом скорее эмоциональному, нежели аргументирован-ному) "старо-кряшенской теории", т. е. возникновению христианства у татар-кряшен задолго до образования Казанского ханства, тем более завоевания его Иваном Грозным.
Думаю, об авторе анализируемых сочинений, т. е. о Максимове И. Г. следует подготовить специальную статью в один из сборников или книг, посвященных кряшенам.
А рукопись… я хотел бы отправить в Научный фонд нашего Института…
К.И.Куликов,
директор Удмуртского института истории, языка, литературы
Уральского отделения РАН, доктор исторических наук
ТРЕБУЕТСЯ НАУЧНАЯ ОСНОВА
Хочу поблагодарить за доверие выступить в роли эксперта (или рецензента) в столь щепетильном вопросе, как кряшенский. Жаль, но я не могу считать себя специалистом в этой сфере. Из всех наших сотрудников ближе всего к кряшенскому вопросу подошли К.И.Куликов и зав. отделом этнологии Г.К.Шкляев, хотя и у них, если быть предельно объективным, пока идет сбор информации. Те наши исследования кряшен - это только первое приближение к проблеме. Тем не менее, Кузьма Иванович, познакомившись с материалами Максимова И.Г., решил изложить свое мнение.
Со своей стороны я могу сказать одно: идеи Максимова И.Г. все же далековаты от научного решения кряшенского вопроса. В них присутствует дилетантизм, желание взбудоражить общественное мнение, искреннее желание помочь своему народу, эмоции и т.д., но все-таки требуется научная основа, это прежде всего!
Г.А.Никитина,
заместитель директора Удмуртского института истории, языка, литературы Уральского отделения РАН, доктор исторических наук.
ЖИВЫЕ ДОКУМЕНТЫ УШЕДШЕГО ВЕКА
Публикация подборки писем друзьям и родственникам, переписки доцента И.Г.Максимова с различными государственными, научными и партийными учреждениями, касающихся проблем регулирования статуса кряшен и создания приемлемых условий для полноценной жизни кряшенского общества, функционирования и воспроизводства его культурных ценностей, безусловно, нужна и полезна. Эти уникальные по содержанию письма являются важным источником, показателем, отражением степени этнокультурного самосознания кряшен, историей постоянного и нередко мучительного поиска самими кряшенами своего места в общей структуре сообщества этнических групп, народностей и наций в историческую эпоху существования Советского Союза.
Предлагаемые материалы представляют несомненный интерес для специалистов по социологии, политологии, культурологии и истории, ибо они являются живыми документами ушедшего века. В них в искренней и непредвзятой форме отражены реальные события недавнего прошлого, которые дают повод для размышления и в настоящее время, поскольку проблема статуса кряшенского этноконфессионального сообщества до сих пор находится в зависшем, неопределенном положении и нуждается в своем прояснении, продолжая сохранять и создавать таким образом этно-социальную напряженность в обществе.
Ранее решение кряшенского вопроса тормозилось ввиду отсутствия четко выверенной национальной, этнокультурной политики КПСС, а сейчас, когда реально начинают работать многие общепринятые демократические институты, это стало вполне возможным. Отставание в решении этой проблемы можно связать с недостаточной изученностью и проработкой этого вопроса на перспективу, что также связано с почти полным отсутствием или, мягко скажем, отставанием в сфере фундаментальных государствен-ных разработок по этнокультурной политике, особенно в Казани, ибо в Москве дела обстоят много лучше.
Наличие научного, информационного вакуума нередко отра-жается на степени осознания кряшенской проблемы в общественном сознании Республики Татарстан и России в целом, ведь положительное решение кряшенского вопроса зависит и от общего интеллектуального уровня общества, а также и государственных лидеров в частности. Публикацию указанных выше материалов И.Г.Максимова считаю полезной и необходимой, ибо они отражают многокрасочную палитру сложного и порой неоднозначного развития конфессиональной и этнокультурной истории народов нашего края.
Г.М.Макаров,
научный сотрудник Института языка, литературы и искусств
Академии наук Татарстана, кандидат искусствоведения.
ТРУД БУДЕТ ВОСТРЕБОВАН
Автор данной публикации Иван Георгиевич Максимов родился в селе Уреево-Челны в семье священника, закончил Московское высшее техническое училище имени Э.Баумана и стал морским инженером, занялся научно-исследовательской работой. В годы Великой Отечественной войны находился в блокадном Ленинграде. Накануне войны внедрил ряд технических новшеств по защите и сохранению систем жизнеобеспечения кораблей, что положительно сказалось в боевых условиях. За это, хотя и с большим опозданием, был отмечен благодарностью и Грамотой высшего руководства Военно-Морского Флота страны. Впоследствии, став кандидатом технических наук, до конца своей жизни работал доцентом Ленинградского высшего военно-морского инженерного училища.
Будучи истинным сыном кряшенского народа, он душой и сердцем болел за настоящее и будущее своих соплеменников. Изучая в ленинградских архивах материалы о кряшенах, следя за текущими событиями, сообщениями газет и журналов, книжными новинками, написал ряд статей, в которых предвидел многие сегодняшние события. Их пересказывать нет смысла, читатель сам убедится в этом. Очень жаль, что в свое время он не смог найти помощников, последователей своего дела, не смог опубликовать свои труды. Наверняка здесь не все материалы, разработанные им, нет ответных писем на его послания. Не удалось установить, кем являются некоторые упоминаемые в письмах лица. Подтверждением его слов—«доказывать, что кряшены не татары, убедительнее всего из настоящей жизни, что я не смог, живя вдали от Родины. Нас уже не будет, но вопросы возникнут при других обстоятельствах, и наши труды не пропадут» – является эта публикация.
Возможно, предпринимаемое издание не тянет на солидный научный труд, но оно интересно для широкого круга кряшен, интересующихся своей историей. Оно дает пищу для раздумий о своей судьбе, служит поводом для серьезных размышлений и будет полезно тем, кто рано или поздно начнет заниматься научной работой по проблеме кряшен.
Сегодня споры вокруг кряшен продолжаются, однако, я оптимистично думаю, что наличие того или другого народа не зависит от желания властных структур, оно идет своим историческим путем. Кряшены были, есть и, если Бог позволит, будут.
У кряшен есть, во-первых, высокое самосознание. Большинство кряшен никогда себя не назовет ни татарином, ни русским, ни кем-то другим. Они горды тем, что являются кряшенами, происходят от нескольких поколений кряшен.
У кряшен есть, во-вторых, свой образ жизни. Побудьте в любой кряшенской деревне, вы увидите, как отличается образ жизни кряшен и татар.
У кряшен есть, в-третьих, свой язык, не засоренный арабскими, персидскими словами, понятный любому кряшену и татарину. Кстати, много фактов свидетельствуют о том, что кряшены раньше, чем казанские татары, сформировались в этнос со своим языком. Этот язык почти полтора века служит для богослужения на нашем родном языке, ранее на нем обучали детей, он был литературным.
Таким образом, у кряшен для настоящего цивилизованного мира есть немалое количество признаков, чтобы нас признали как отдельную народность.
И.Г.Максимовым выполнен грандиозный труд, он не должен исчезнуть бесследно в истории. Надеемся, придет время, и он будет востребован.
П.В.Ефимов,
Заслуженный машиностроитель Республики Татарстан,
ветеран кряшенского этноконфессионального движения